Отсюда поучительный урок. Получается, что в каком-то смысле кризис возник в результате успешной деятельности квантовых групп. Многие фирмы, например, американский хеджевый фонд Renaissance Technologies приносил колоссальные доходы и умудрялся выплачивать приличные вознаграждения. Но если одна фирма может нанимать лучших математиков и применять последние технологии, то, значит, могут и другие. Началась "гонка вооружений": некоторые начинали торговать все быстрее и быстрее. Для этого даже пришлось расположить компьютеры ближе к биржам, чтобы сократить время на поступление приказов по сети. И, по мере того, как компьютеры отсеивали данные, некоторые стратегии приобретали излишнюю популярность. В работе Амира Кхандани и Эндрю Ло из Массачусетского института технологии был протестированы аналоги для типичной стратегии, включающей покупку падающих акций в предыдущий день и продажу лидеров роста. В 1995 году такая стратегия принесла бы дневную выручку в размере 1.38% (до вычета затрат, иногда весьма существенных), однако прибыльность постепенно снижалась и в прошлом году достигла 0.15% в день.

В свете падающих прибылей авторы считают, что естественной реакцией управляющих фондами стало бы увеличение кредитного плеча. Но тогда возросла бы их подверженность риску в случае провала. Оба ученых из МИТ, а также Клифф Эснесс из ведущей квантовой группы AQR Capital Management согласны с тем, что августовские проблемы начались тогда, когда диверсифицированный, или хеджевый фонд с множественными стратегиями понес потери на кредитных рынках. Фонд хотел сократить свою подверженность риску, но его кредитные позиции невозможно было продать. Поэтому вместо этого он сократил свои позиции в количественном отношнеии, поскольку для этого ему всего лишь понадобилось продать высоко ликвидные акции. Однако под воздействием такого давления продавцов остальные квантовые фонды потеряли деньги, так как акции, которым они отдавали предпочтение, упали в цене. Те, кто использовал кредитное плечо, естественно были вынуждены также сократить свои позиции. Такие наплывы продаж и разрушили все столь тщательно разработанные компьютерные модели. Квантовые инвесторы думали, что все знают о рисках, связанных со своей стратегией, и, чтобы избежать их, сформировали диверсифицированные портфели. Однако даже те части портфеля, которые прежде были никак не связаны между собой, также упали в цене.

Теоретически, квантовые фонды могли пойти на отчаянный шаг и взять еще кредит: в конце концов, акции, которые, по их мнению, были дешевые, стали еще дешевле. Трейдеры, купившие акции Long-Term Capital Management (LTCM), после краха хедж-фонда в 1998, неплохо нажились на них. Однако пример с LTCM, который обанкротился то того, как это можно было доказать, необходимо использовать с большой осторожностью. "Мы могли бы подбросить монетку, но это бы подвергло компанию крупному риску", говорит менеджер одного квантового фонда. "Я не знаю ни одно человека, который бы пошел на это". Но обойдя эту ловушку, квантовые инвесторы просто попали в другую. 10 августа акции, облюбованные квантовыми фондами, неожиданно пошли в рост. Те, кто закрыл свои позиции, не смогли сыграть на ралли. В эту категорию вошел хедж-фонд Goldman Sachs's Global Alpha, который потерял приличные 23% за месяц. Если бы дело касалось всего лишь парочки хеджевых фондов и олигархов, теряющих миллионы, то это не имело бы такого значения. Но фонды стали играть слишком важную роль: Помимо увеличения стабильности, они увеличивают волатильность. Квантовые фонды будут корректировать свои модели, а клиенты будут терять деньги. Господин Эснесс из AQR говорит, что его фирма будет искать "уникальные" факторы, не используемые другими управляющими фондов. Однако нормативные органы также должны признать, что сейчас рынки менее стабильны, чем предполагалось. Присутствие трейдеров с кредитным плечом таких, как квантовые фонды, в самом центре рынка, свидетельствует о том, что достаточно небольшого щелчка, чтобы стабильность сменилась паникой.